Читаю (точнее, дочитываю) трилогию Пульмана, которая попалась мне сплетённой в один том. Так случилось, что я сначала посмотрел фильм, а потом начал читать первый том, по которому он сделан. Довольно скоро понимаешь, что фильм очень близко следует тексту, и в голове образутеся некое чувство темпа, переходящее в пусть и неточное, но понимание количества страниц, которое осталось перевернуть до конца.
Не то со второй книгой - её содержание я не знал совсем, и начав читать, не мог предположить, куда всё повернёт, и чем там душа успокоится. Но при этом и конец не подсказывался задней обложкой; конечно, какое-то общее чувство двух третей было, но оно было довольно смутным. Опять же, было и оглавление, но я по русской привычке на читаю оглавлений в начале книг, и пользусь ими только потом, если вообще.
В результате осталось очень приятное чувство, этакой сводобы от текста, саспенса (не в хичкоковсом смысле, в прямом, от suspension, подвешенности), и отсутствие "давления истории"; конец был как бы затерян между страницами, и неясно, куда просунть тонкое лезвие своих ожиданий.
Помнится, Набоков где-то писал про чувство приятного спокойствия от толщины книги, когда только приступаешь к ней, которое сменятеся некой потерянностью, когда всё быстрее начинают струиться последние страницы, напоминая всё убыстряющий время песок последних секунд в песочных часах (не помню, Набоковская ли это метафора?)
Так вот, в этом случае никакого давления не было, и это было приятно. Как сделать так, чтобы формат книжки не давил на тебя предсказуемостью конца (а может, и начала)? Интересно, что ни такой проблемы, ни такого ощущения не получается при чтении сборников рассказов. Например, я точно так же дочитываю сейчас сборник ранних рассказов Сорокина, и в случае каждого рассказа я не знаю, когда он кончится; некоторые оказываются намного короче, чем я ожидал, другие - длинее. Но мне как бы всё равно.
Я помню, что какие-то похожие переживания возникали при чтении Игр в классики Кортасара и в какой-то степени Хазарского словаря Павичиа. Но это они были не "реальными", а "виртуальными", просто от того, что их "можно" было прочитать как-то по другому. Про что-то похожее пишет и Эко, в Открытом тексте.
И ещё, помимо "свободы" и некой "интерактивности" образуется playfulness, своеобразная игра с текстом. Забавно.
И да, при чтении третьего тома всё становится "как всегда", со знакомым нарастающим беспокойством, что вот всё, сейчас всё-всё и кончится.
